Главная Рус Eng

Республика Башкортостан
Страница региона
Проектов:21
Инвесторов:6
Презентаций:4
    Компании региона
Хамитов Рустэм Закиевич

Рустэм Хамитов: «Власть требует ремонта».


Первым решением нового президента Башкирии РУСТЭМА ХАМИТОВА стала отправка министерского десанта из кабинетов в районы, постра давшие от засухи. Сам глава республики обещает дойти до каждого селянина и спасти каждого страдающего от жары бычка, он работает по 12 часов в сутки, пока совмещая посты и главы республики, и премьера. Спецкора РБК daily ТАТЬЯНУ КОСОБОКОВУ для первого в новом статусе интервью он принял в кабинете премьер-министра. Как пояснил г-н Хамитов, его президентский кабинет, лишь недавно осво божденный предшественником, сейчас ремонтируется: «Много трещин обнаружилось…»

— Рустэм Закиевич, экстремальные погодные условия вносят коррективы в график работы руководителей российских регионов — вместо отпусков приходится работать с удвоенной силой. Вы пришли к руководству регионом в очень сложный момент, у вас в республике широко представлено сельское хозяйство, и именно эта сфера наиболее страдает от засухи. Получается ли бороться со стихией?

— Первое мое оперативное действие было — из кабинетов людей отправить на места. И кстати, некоторые чиновники, оторвавшись от бумажек, увидели, какая большая республика, как много проблем и как тяжело работать с населением. Это очень полезный опыт для людей, принимающих решения, и для простых людей. Наши сельчане успокоились, увидели, что мы готовы предпринимать самые неординарные решения, понимая, что засуха — это не столько проблема с урожаем, а проблема конкретных людей. Село у нас живет во многом за счет натурального хозяйства. Люди продают продукцию своего труда и на вырученные деньги питаются, одеваются, учат детей в институтах. Если мы эту цепочку разорвем, то, конечно, нам прощения не будет. Поэтому мы сейчас все свои усилия бросаем на то, чтобы эта цепочка была сохранена.

Так что сегодня (26 июля. — РБК daily) я дал поручение разобраться с вопросом помощи частным хозяйствам. Это будет адресная помощь. Конечно, здесь логистика очень сложная — очень трудно выстроить связь так, чтобы дойти до каждого, но мы постараемся это сделать. На днях на оперативном совещании мне доложили, что один фермер содержит 60 бычков, но из-за засухи ему придется оставить только 30, а 30 пустить под нож. Я говорю: «Подумайте, как выкупить у него этих бычков, перевезти их в зону, где есть корма, чтобы эти бычки там перезимовали, а весной мы, может быть, их смогли бы вернуть».

В поисках премьера

— При этих условиях вы приняли неожиданное для многих решение лично возглавить правительство и в течение месяца совмещать два ключевых поста — президента и председателя правительства. Это уникальный случай в таком крупном регионе.

— Я считаю, что в принципе это правильно, когда руководитель мгновенно окунается в стихию — экономическую, политическую, социальную — и за неделю впитывает столько, что любая другая методика погружения в процесс была бы неполноценна.

— А с чем связан такой тайм-аут в выборе премьера: кандидатов слишком много или слишком мало?

— Дело в том, что в последние годы в республике наблюдался определенный дуализм в системе власти. Был опытный и искушенный президент, и был молодой премьер-министр, который готовился стать преемником. Было два центра власти. И многие, если не все, мне сейчас говорят: «Мы устали от раздвоенности власти, как хорошо работать с одним человеком!»

А то, что касается кандидатов, они есть, я уже беседую, встречаюсь с людьми. Конечно, я ищу. Но не исключено, что выбранный мною формат совмещения возможен в течение какого-то достаточно продолжительного времени. Я привык много работать, не боюсь ответственности, но другое дело, что когда отвечаешь за 4 млн человек, то времени для тщательной политической работы меньше, чем должно быть. Сейчас его меньше, чем нужно.

— То есть все-таки, может быть, что не в течение месяца продлится такая схема, что вы ввели при приходе к власти?

— Может быть, и дольше. Мы ищем. Ведь это зависит от многих параметров. И от того, как мы выйдем из засухи, и от того, каким будет настроение в обществе, будут ли мои оппоненты раскачивать ситуацию. Или все-таки разум возобладает, и будем нормально спокойно работать.

— Видимо, в связи с этим в республике и возникли разговоры, что пост премьера может быть вообще упразднен.

— Есть Конституция республики, и она четко определяет, что есть президент республики, а есть премьер-министр. При этом премьер-министр — это только первый министр. А руководителем правительства, главой правительства является президент. Эта форма управления республикой была сконструирована не мной. Она была ориентирована на создание сильного и даже сверхсильного президента, поэтому то, что я сегодня возглавляю, правительство без премьера, отвечает собственно духу Конституции.

— Мне рассказывали, что с вами обсуждалась тема возвращения советской практики: в многонациональном регионе при национальном президенте пост премьера занимает русский или представитель другого крупного этноса. Насколько это возможно?

— Вы знаете, конечно, можно говорить, что такое представление — это атавизм. Но на самом деле жизнь говорит о правильности посыла, что во власти республики должны находиться по возможности на самых высоких постах представители наиболее многочисленных национальностей, представленных в республике.

Сейчас должность премьера сильно политизируется. Требование, чтобы там был только башкир или только русский, мне кажется чрезмерным. По сути ведь власть в республике устроена следующим образом: есть президент и госсобрание. Вот две ветви власти, которые на самом деле определяют все в республике.

В силу разных причин появилось представление о том, что премьер якобы должен быть некоей самостоятельной политической фигурой и что, к примеру, надо учитывать его национальность. Но я не вижу в этом смысла. В моем представлении это работник, хороший работник, хозяйственник, но никак не политик. Главный человек — президент. Должность премьера в данном случае техническая. Политизировать ее ни в коем случае нельзя.

Надо заниматься экономикой

— Ваши слова: «Правительство должно заниматься экономикой и социальными вопросами, президент — политическими и идеологическими». Как будет устроено это разделение функций?

— Я к чему эти слова произнес? Прошлый аппарат правительства был излишне политизирован. Кабинет возглавлял работу с общественными организациями, в структуре был отдел по работе с религиями. Был отдел по работе с молодежью, причем опять-таки в формате политическом. Я эти слова произнес как раз для того, чтобы люди поняли: не надо заниматься политикой, не надо! Надо заниматься экономикой! Надо строить для молодежи бассейны, а не выводить их на майданы! Увы, последнее было, и, увы, сигналы эти шли из правительства.

Поэтому мы сейчас проводим реформу аппаратов кабинета министров и президента. Будет достаточно приличное сокращение аппаратов. Политическую составляющую из правительства мы уберем. Как президент я, например, сейчас будут работать с партиями. Я для себя выработал такую формулу: я представляю интересы 4 млн людей. И коль скоро я стал во главе республики, то теперь не имею право на частную жизнь. Я отвечаю теперь и за хороших людей, и за плохих, и за «правых», и за «левых», и за старых, и за молодых, и за бедных, и за богатых. Поэтому я старюсь смотреть на людей не через призму политического окраса, а как на жителей республики.

На следующий год будут выборы, и мы должны понимать, с каких позиций люди к ним готовятся. В этом смысле президент республики должен быть выше каких-то своих предпочтений и помогать всем. Однако я не забываю, что я — член «Единой России», и, безусловно, для меня это членство является дисциплинирующим, и я платформу этой партии будут отстаивать.

— Вы упомянули, что реформируете структуру аппаратов и правительства, и президента. Новая структура уже вырисовывается?

— Каких-то резких изменений в правительстве не произойдет. Но появится новая позиция, связанная со связью и IT-технологиями. Кроме того, у меня есть понимание, что молодежная политика, спорт и туризм — это три разные «жидкости» в одном флаконе. Туризм имеет огромную экономическую составляющую. Молодежь — это политическая сфера. Здесь, возможно, произойдет перераспределение. Также у нас есть Министерство культуры и национальной политики. В моем понимании вопросы национальной политики — глубинные сложные деликатные вещи, которые требуют формата политической работы. И в конце концов вижу, что вопросы культуры — в правительстве, а национальной политики — это прерогатива администрации президента.

Новые люди тоже появятся. У нас есть ряд специалистов, которые уходят, которые не выдерживают моих требований с точки зрения интеллектуального осмысления своей работы. Такие приходят, пишут заявление об уходе без всякого давления. Они понимают, что потолок ими уже достигнут. Они работали в той системе координат, когда важно было сказать «да» и взять под козырек. А сейчас надо системно подходить к решению проблемы, уметь интеллектуально выразить это. Мне нужны не исполнители, а созидатели по своему направлению. И вот есть такие, которые подумали и сказали: «Рустэм Закиевич, я не смогу».

Люди очень живо реагируют на мои новые идеи. В правительстве многие и.о. министров говорят мне: «С нами еще никто так не разговаривал: спокойно, рассудительно, логично, ставя задачи, исходя из конечной цели, с попыткой организовать системный подход». До того превалировали эмоции, тычки, какие-то внесистемные методы… Ну и, кроме того, я пообещал уже «Союзу женщин» пополнить состав правительства за счет слабого пола. Это будет сделано.

— С госсобранием работа складывается? Или пока депутаты к новой политике настороженно относятся?

— Я пока с депутатами не встречался. Ну, кроме инаугурационного дня и этих часов… тяжелых, которые измучили и депутатов, и представителей прессы, и меня в том числе (смеется). Но это ритуал. Его нельзя никак ни скомкать, ни обойти. Мы еще прошли его по минимальной схеме: не приглашая гостей, без концертов, песен, плясок и долгих речей. Хотя и те речи, что были, они, конечно, были долгими… Ну здесь, конечно, совместился приход нового президента, проводы старого президента. Надо сказать, что недавно я был в Волгограде на инаугурации нового губернатора, так вот там было то же самое.

— То есть это не национальная особенность — провожать бывшего главу долгим ритуалом с хвалебными речами, стихами и подарками?

— Это уже, видимо, общечеловеческий ритуал. А что до национальных особенностей, то они у нас, конечно же, есть. Но по духу своему мы все — россияне. Со всеми плюсами и минусами обычного российского человека. Мы и поем, и танцуем, и работаем, и выпиваем — как все среднестатистические россияне. При этом у нас есть своя особенность — у башкир, у татар, у русских, живущих в республике, — мы очень аккуратны, у нас развалюх даже в деревнях мало очень. Это ментальность.

Башкортостан — субъект РФ. Существуют ряд оппонентов, которые считают, что можно изменить эту ситуацию. Есть те, кто говорит об Уфимской губернии, а есть те, кто говорит о Башкирском государстве. Это крайние позиции, не имеющие поддержки в народе. Но работа такая ведется. Это рискованная работа, потому что она — на грани фола с точки зрения российского уголовного законодательства в плане нарушения Конституции.

На территории нашей республики более тысячи лет люди исповедуют ислам. И, конечно, к сожалению, к нам начали проникать силы, которые пытаются «разворачивать» верующих людей в другую сторону. Их, может быть, не один десяток и не одна сотня. И это уже сигнал, что мусульманская Умма должна быть внимательна к проявлению такого рода явлений. Думаю, духовенство не позволит изменить существующую ситуацию.

Сам я с большим уважением отношусь к представителям духовенства. У меня хорошие отношения с представителями всех конфессий. И в церкви, и в мечети я чувствую себя очень спокойно.

В ожидании инвесторов

— И в республике, и в Москве много вопросов возникает к республиканскому ТЭКу, который был акционирован. Будет ли вестись работа по возвращению средств, вырученных от реализации акций ТЭКа, в бюджет региона?

— Я свою деятельность стараюсь начать с чистого листа. В каком плане? Вот была какая-то история: что-то там продавали, что-то там меняли, что-то там сделали правильно-неправильно. Но это уже история. Вернувшись в эту историю и попытавшись что-то там переделать, я упущу время для переформирования экономики на новые условия. Я не хочу распутывать весь этот клубок, я вам откровенно говорю!

Там сейчас не понять, кто был прав, кто — виноват. Меня подталкивают: «Вернись, оглянись, разберись!» Но как только я пойду назад, я перестану понимать, что мне нужно делать впереди. Я воспринимаю сегодняшнюю ситуацию как данность. Но если у меня появится возможность вернуть какие-то давние долги, я, конечно, постараюсь это сделать. Если есть вопросы у правоохранительных органов к тому периоду, то жулик должен быть наказан. Только так.

На днях на заседании правительства я уже дал поручение провести инвентаризацию активов республиканской собственности, финансового положения, банковского дела, вопросов, связанных с незавершенным строительством. Я намерен использовать эту информацию как стартовую. Инвентаризация покажет, где с нами не рассчитались. А вот так огульно «врубаться» туда, куда меня толкают, я не намерен.

У меня другие мысли. Я хочу через вашу газету пригласить деловое сообщество к конструктивной работе на перспективу. В республике слабо развит современный сектор: связь, IT, программные продукты, и недостаточно — торговля, банковский сектор, строительство. При этом экономика республики в силу разных причин оказалась несбалансированной по ряду направлений. Превалирует нефтедобыча, нефтепереработка, нефтехимия, энергетика. Но промышленный сектор, по сути, весь приватизирован. Какие у республики рычаги воздействия? Поле для маневра минимально. Главное для меня сейчас, чтобы хозяева платили налоги. Но при этом я понимаю, что центры прибыли уже выведены за пределы республики. И влиять на этот процесс сложно.

Нам надо создавать другую среду — инновационную, как бы ни было затерто это слово. Поскольку возможности прежней системы исчерпаны. Возможности для роста, для развития региона в существующей системе координат практически отсутствуют.

— Возвращаясь к вашему приглашению в Башкирию предпринимательского сообщества, вы собираетесь разработать какие-то программы их поддержки, может быть, будете давать гарантии правительства?

— Безусловно! Я поизучал стратегию развития республики до 2020 года — там нет ничего конкретного. Например, стратегия развития банков была принята в 2005 году, когда мы были среди лидеров. С того момента Башкортостан потерял весь свой банковский сектор. По сути, мы кредитуемся извне. Стратегия есть, кривые красиво нарисованы, а ничего за ними не стоит. Ничего не сделано!

Так что я приглашаю аналитиков и специалистов всех мастей к работе в Башкортостане. У нас есть и хорошее географическое положение, и неразведанные ресурсы, у нас много чего есть. Поэтому приглашаю предпринимателей, аналитиков, людей, которые способны проанализировать и написать такого рода современные программы. Могу сказать: поддержка таким людям будет обеспечена. Мы найдем ресурсы!

— Прежнему главе республики вы, как я поняла, готовы предложить пост советника. Какого рода советы вы хотели бы получить от Муртазы Рахимова?

— Вы знаете, это тоже такой философский вопрос. На самом деле и бывший президент республики понимает, что, если пришел новый человек, ему советовать-то, собственно говоря, нечего, если он сам только чего-нибудь не попросит. Непрошенными советами можно только ухудшить ситуацию.

Относясь с уважением как к человеку и как к крупному деятелю к Рахимову, тем не менее я буду проводить самостоятельную политику. В этом я уже сейчас точно уверен. Точно абсолютно. И эта политика, конечно, будет заметно отличаться от той, которая была в части информационного пространства, современных технологий и модернизации.

— То есть пост — это формальность.

— Да. Это прежде всего дань уважения к предшественнику как к человеку. Но деловых отношений тут скорее всего уже не будет в том формате, в котором мне пытаются навязывать. Мне говорили, что Муртаза Губайдуллович, находясь в республиканском Белом доме, якобы нажимает какие-то «кнопки». Могу сказать: нет, за последние три дня мы один единственный раз три минуты переговорили по телефону. Это все.

— Значит, скоро вы все-таки переедете в президентский кабинет?

— А я тот кабинет освободил, чтобы там провести ремонт. За 20 лет там и трещины в потолке появились, и деревянные панели отклеились…

— Власть требует ремонта?

— Да, власть требует ремонта!

— Если позволите, последний – личный вопрос. Вы упомянули, что все свое время теперь отдаете работе и считаете правильным отказаться от частной, от личной жизни. Близкие вас понимают?

— Конечно, я мечтаю, что у меня в день будет выдаваться пара-тройка часов для себя и для семьи. Но сейчас этого нет. Семья это понимает. Понимает, что жизнь наша теперь изменилась. Что мы не принадлежим себе. Вот вчера я поздно вечером вышел на улицу за пределы резиденции, фактически — гостиницы, в которой я сейчас живу. И вдруг подходит молодая пара: «Извините, а вы — Хамитов?» «Да», — говорю. «Президент Башкирии?» — «Да». «Можно с вами поговорить?» — «Ну, конечно, давайте поговорим». Оказалось, что они — предприниматели, пробиваются, получается тяжело. Потом еще люди подошли. Тоже с вопросами. И я понимаю, что не могу думать об отдыхе, когда у людей ко мне столько вопросов.

— Все-таки придется стать отцом нации?

— Нет, это исключено, такие формулы — не для меня.


30.07.2010

 

РБК Дэйли